| | Сквозь призму первой научной картины власти природы
здесь представлен критический анализ инициативы
амбициозного прорыва с помощью науки, объявленной
Президентом России В.В.Путиным на встрече с сибирскими
учеными в апреле 2002г. в г. Новосибирск. Показана
суперважность данной инициативы для всех стран мира, а
также принципиальная невозможность осуществления
данной инициативы с помощью принятых в ней решений.
Рассмотрены главные ошибки, причины их возникновения и
средства устранения. Дана альтернативная концепция
дерзкого прорыва.
Предлагается всем странам мира, желающим совершить
дерзкий прорыв с помощью науки в решении всех проблем
общественного строительства, включая сокращение
практически до нуля криминальных явлений и терроризма,
и добиться в кратчайшие сроки высшего уровня
процветания и благополучия, возможного при достигнутом
уровне развития производительных сил.
НАУЧНОЙ ПЕРЕСТРОЙКЕ ОБЩЕСТВА — ВСЕОБЩЕЕ ВНИМАНИЕ И
ПОДДЕРЖКУ
В апреле 2002 г. на встрече с сибирскими учеными в
г. Новосибирск Президент России В.В.Путин объявил о
необходимости совершения амбициозного прорыва с
помощью науки, чтобы Россия вышла из кризиса,
ликвидировала свое отставание от развитых стран мира,
а затем и превзошла их. Одновременно он высказал
мысль, что универсального метода нет, поэтому в
качестве научного метода нужно руководствоваться
системным подходом. Видимо, он полагал, что последний
является лучшим из известных в науке методов. Что
касается амбициозного плана прорыва, то его создание
было адресовано правительству.
Появление этих мыслей о совершении с помощью науки
прорыва кризиса и достижении высшего уровня жизни и
процветания можно отнести к числу важнейших событий
как в жизни новейшей России, так и в новейшей истории
человечества, ибо впервые на высшем государственном
уровне в России, а также и во всем мире, поскольку
никто больше этого не сделал, было заявлено о
необходимости решения труднейшей проблемы
общественного развития на основе научной перестройке
общества с помощью научной методологии, а не на основе
мистики, религии, астрологии, алхимии и прочих
подобных изобретениях человеческого мышления,
отражающих его дикость, невежество, суеверие,
мошенничество.
Если при этом опереться еще и на историю научного
переустройства общества, то значение этого события еще
более возрастает. Оно становится суперважным.
Понять это оказалось легко возможным с помощью моих
научных работ под общим названием Субстанциализм (1 √
18), в которых впервые в истории науки была
представлена картина власти природы и основанная на
ней идеология дерзкого прорыва, не имеющая
альтернативы. С моими работами (10 √15) можно
познакомиться в Государственной библиотеке России.
Столь высокое значение инициативы В.В.Путина вытекает
из того, что всякое обращение к науке для решения
задач в любой области деятельности человека, а тем
более в области общественного строительства, которая
еще очень далека от научных методов решения своих
проблем, автоматически означает признание
существования власти природы, определяющей устройство
и существование всех явлений природы, включая и
человеческое общество, и необходимость познания и
освоения этой власти для решения всех задач
человечества. Ведь единственное назначение науки и
состоит в том, чтобы раскрыть объективную картину этой
власти и дать теоретические средства ее применения для
решения проблем человечества.
Человечество не свободно в своих действиях. Оно
подчинено власти природы и полностью от нее зависит, и
будет всегда зависеть.
Власть природы определяет все мысли, решения и
результаты всей человеческой деятельности: гениальные
открытия и безумие, благополучие и процветание, нищету
и разруху, жизнь и смерть, терроризм и антитерроризм и
т.д. Альтернативы власти природы ни по какому вопросу
не существует. Она единственное основание для
существования и для понимания всех явлений, для
возникновения всех негативных для людей явлений и для
их устранения, для возникновения опасных человечеству
кризисов и для дерзкого прорыва из них.
Признание существования власти природы как исходного
принципа существования науки означает автоматическое
признание и ряда других принципиальных положений,
касающихся науки, ее применения и ее отношения с
другими формами общественного сознания. Все они
вытекают из исходного принципа науки. Важнейшие из них
состоят в следующем.
Обращение к науке для решения любых проблем
человечества должно происходить при безусловном
соблюдении теоретических средств, составляющих власть
природы.
Обращение к науке для решения проблем общественного
устройства, представляющих одну из специальных
областей человеческой деятельности, означает, что
должны быть четко определены и обоснованы научные
средства, с помощью которых намечается решение проблем
общества, их соответствие требованиям власти природы,
а если окажется, что эти средства уже применялись в
прошлом и не привели к успеху, то должны быть выяснены
причины неудач: состояли ли они в ошибках науки или в
ошибках ее применения, или в искусcтвенных
препятствиях, создаваемых самой наукой.
Обращение к науке должно происходить по всем главным
направлениям жизни общества, а не частично, лишь для
добывания хлеба насущного. Нельзя применять таблицу
умножения только для сложения и не применять ее для
других действий.
Обращение к науке должно происходить при безусловном
признании ее примата перед всеми формами общественного
сознания. Нельзя, например, признавать научную идею
несотворимости мира и одновременно идею божественного
происхождения мира.
При этом примат науки не должен означать произвольного
права отрицания от имени науки всех форм человеческого
и общественного сознания, которые по каким-либо
причинам оказались неугодными науке. Арбитром в этих
отношениях всегда должны быть теоретические средства
власти природы и ничто больше. Если их оказывается
недостаточно, вопрос решается с помощью общественного
договора, пока недостающие средства не будут получены
в новых исследованиях власти природы.
Суперважность инициативе В.В.Путина придает и тот
факт, что она стала всего лишь второй по счету
попыткой научного переустройства общества за всю
историю человечества и что она, как и первая, сделана
в России.
Первая попытка √ это научная перестройка России,
предпринятая В.И.Лениным, которая, в конечном счете,
не удалась.
Неудача первой автоматически переносит честь
первооткрывателя на вторую, если она добьется успеха и
объяснит причины неудачи первой. В противном случае
честь первооткрывателя приобретает та очередная
попытка, которая добьется этих результатов.
Как вторая попытка в истории человечества она,
несомненно, должна вызывать всеобщий интерес к ее
научному обоснованию и в первую очередь к отношению
этого обоснования к примату власти природы, к методу
его реализации, вопросу об эксплуатации и вопросу о
религии.
Как вторая попытка в истории России, она, несомненно,
должна вызывать всеобщий интерес к отношению ее
научного основания к научному основанию первой попытки
и тем изменениям, которые были внесены в него
В.И.Лениным, а затем были упразднены его преемниками.
Суперважность инициативе В.В.Путина придает и то
обстоятельство, что она вольно или невольно ставит и
требует немедленного ответа на ряд важных вопросов.
Что такое власть природы?
Почему термин ⌠власть природы■ не удостоили чести
размещения ни в одной энциклопедии или словаре, а он
встречается изредка лишь в отдельных литературных
источниках?
Почему о власти природы нет членораздельных
представлений не только в области общественного
строительства, но и в науке в целом?
Почему преемники Маркса и Ленина не сделали ничего,
чтобы решить проблему разработки власти природы? Хотя
знали наверняка, например, что Ленин считал ее,
понимая в качестве нее законы природы, основой всей
целесообразной деятельности человека (19, c.169).
Суперважность инициативе В.В.Путина придает и то
обстоятельство, что она появилась в момент, когда все
человеческое общество переживает тяжелый кризис
мировоззрения, порожденный крушением первой попытки
научной перестройки общества на основе марксистской
теории и последовавшим после него отказом от идей
дерзкого прорыва с помощью науки в пользу
эволюционного пути развития на основе
капиталистического мировоззрения. С марксизмом
человечество связывало свои надежды на научное
понимание истории общественного развития. Крушение
марксизма поколебало веру в способность науки дать
объективное решение проблем общества.
Следовательно, новая попытка совершения прорыва с
помощью науки вольно или невольно вынуждает
человеческое сознание исследовать научные причины
крушения марксизма, вскрыть их содержание и средства
устранения, а затем принять полученные результаты в
качестве нового научного основания для совершения
дерзкого прорыва, успех которому будет гарантирован.
Другого пути для совершения прорыва с помощью науки не
существует. Ведь марксизм стал причиной возникновения
кризиса в России. Он же стал и причиной того, что
стало возможным возникновение второй попытки
совершения прорыва с помощью науки, поскольку до
марксизма вообще не существовало никаких научных
средств для совершения прорыва в общественном
устройстве, а его основоположник Маркс стал первым
человеком, применившим науку для решения проблем
человеческого общества. Одним из предложенных им
теоретических средств был системный подход, который
принят во второй попытке научного прорыва в качестве
метода решения проблемы. Правда у Маркса он назывался
наукой о связях или диалектикой, но сути метода это не
меняет. Так что Маркс является основоположником
применения науки в общественном устройстве и, пока не
раскрыты научные ошибки Маркса, оставлять без внимания
марксистскую теорию при подготовке новой попытки
прорыва невозможно, прорыв не произойдет. Вместо него
останутся лишь амбициозные планы.
Как известно, история научного переустройства общества
прошла не более полтора столетия в части своего
научного основания и не более одного столетия в части
своего практического воплощения.
Первая часть получила начало в результате создания
К.Марксом диалектического материализма в качестве
методологии решения проблем общества и исторического
материализма в качестве дерзкого плана переустройства.
Вторая часть получила начало в России в результате
подготовки и проведения в В.Лениным на основе
разработанного К.Марксом учения Великой Октябрьской
Социалистической Революции, а затем создания первого
социалистического государства.
Вся предшествующая история науки и общества не могла
отнести на свой счет ничего подобного. В ней лишь шло
накопление частных знаний и эволюционное их обобщение
подобно тому, как это делалось во всех дисциплинах
естествознания. Но если отсутствие знаний о каком-либо
явлении в естествознании отодвигало возможность их
практического использования, с чем можно было
смириться, ограничившись лишь применением
эмпирического опыта о них, то в общественном
устройстве такая отсрочка была практически невозможна.
Оно требовало каждодневного решения всех возникавших в
нем проблем. И эти решения принимались на основе
метода проб и ошибок и какого-либо учета эмпирического
опыта прошлого теми, кто в силу обстоятельств
оказывался во главе общества. Ничего другого у
человечества не было. Правда, если говорить точнее,
отдельные гениальные догадки были высказаны с самого
зарождения объективной науки. Например, Гераклитом о
не созданной никем из богов и людей и являющейся мерой
всему власти природы - Логосе, всеобщей связи и
изменчивости явлений природы, примате общего над
частным (20, c.152; 21, c.41,45), Аристотелем о
первоначалах явлений, их первых сущностях (22, т.1,
Метафизика, c. 157, 191). Но эти идеи не получили ни
дальнейшего развития, ни какого-либо использования в
решении проблем общественного устройства и развития.
К.Маркс оказался первым, кто применил их догадки к
объяснению жизни общества. Он первый возродил из
забвения эти идеи и дал первую версию того, как они
реализуются в жизни общества.
К сожалению, первая попытка научной перестройки
общества не удалась, она не достигла много из того
главного, что ставила своей целью. Для России она
кончилась трагично. Не лучшими оказались итоги и для
других стран, последовавших примеру России. Это
привело к утрате интереса к научным методам
перестройки общества. После разрушения СССР никто из
политиков, государственных деятелей и даже ученых ни
разу не вспомнил о научных методах развития общества.
По существу почти все страны бывшей социалистической
ориентации решили просто вернуться к тому пути
развития, от которого хотели уйти, ставя благие цели.
Они не стали выяснять, почему марксизм, предложивший
радикальное улучшение общества с помощью научной
методологии, не привел к ожидаемым результатам и
потерпел катастрофу. Иначе говоря, они не стали
выяснять, почему самолет, который построен, казалось
бы, по всем правилам воздухоплавания терпит
катастрофу, а просто вернулись к привычному способу
передвижения, путем ползания по земле: пешком, на
телеге, на автомобиле.
Наука, ставящая цели прорыва и предлагающая для этого
научные средства, была отброшена ими как нечто чуждое
и опасное интересам общества. В науке остался лишь
эволюционный путь развития, на котором можно
заниматься отдельными усовершенствованиями общества,
не затрагивая его главных принципов устройства и
развития, сложившихся в капитализме.
В итоге обе стороны общества как бывшая
социалистическая, так и капиталистическая стали
сторонниками эволюционного пути развития на основе
капиталистических принципов организации общества.
Первая вернулась на этот путь, желая улучшить свое
экономическое положение, так и не дождавшись от
радикальной научной перестройки под знаменами
марксизма и социализма ожидаемых результатов.
Вторая просто осталась на своем пути развития, явно
полагая, что поражение первой является лучшим
доказательством и основанием признания правильности ее
собственного пути развития и возможности считать его
идеалом общественного устройства.
При этом она, конечно, не стала выносить из тени на
всеобщее внимание тот факт, что она всегда была
сторонницей радикальных научных перемен, как в
естествознании, так и в области общественного
устройства, независимо от степени риска. Например, в
вопросах пересмотра главных принципов феодального
общества и даже капиталистического общества. Ведь
марксизм был порожден капиталистическим обществом, а
не инопланетянами. В естествознании она и по сей день
остается сторонницей этой позиции. А в области
общественного устройства она перестала быть
сторонницей радикальных научных перемен сразу после
рождения марксизма, давшего первую версию того, как
происходит эксплуатация человека в капиталистическом
обществе и предложившего радикально улучшить
общественное устройство путем упразднения эксплуатации.
Она не стала выносить из тени и тот факт, что для
противодействия версии К.Маркса она активизировала
научные исследования не для раскрытия и устранения
ошибок марксизма, а для создания новой экономической
теории, которая никакого практического применения не
имеет, но согласно которой эксплуатация в капитализме
вообще невозможна, а значит и усовершенствование
капитализма за счет упразднения эксплуатации также не
возможно и может идти только на основе эволюционного
развития, путем усовершенствования решений отдельных
частных вопросов его устройства.
Впрочем, делать это она и не должна была. Ведь она не
претендовала на методы научной перестройки общества.
Сделать это, как и выяснить причины своих неудач,
должны были обязательно преемники марксизма. К
сожалению, они не сделали этого, хотя одна важная
попытка, обязывающая продолжить исследования в этом
направлении, была предпринята в самом начале
реализации плана построения социализма самим
В.И.Лениным и она сразу привела к существенной
корректировке марксизма с помощью НЭПа. Причины этого
безразличия станут ясными в дальнейшем рассмотрении.
Научные основания общественного устройства остались
без внимания, а их место заняли основания, сложившиеся
эволюционным путем. Но наивность, беспечность,
заблуждение или сознательный умысел не могут сколько-
нибудь долго быть основанием человеческой
деятельности, особенно в условиях современного способа
общественного производства, связавшего все
человечество в единый организм, в котором какой-либо
сбой в любой части неизбежно отражается на всем
организме и других его частях. А также в условиях
резкого роста стремления отдельных стран, их народов,
политических организаций придумывать или возрождать и
реализовывать свой особый национальный, религиозный
или иной путь развития, не считаясь никак с научным
опытом познания общественного устройства и развития, и
готовых для реализации своих целей на использование
любых средств, вплоть до истребления всех
инакомыслящих ценой своей гибели.
Практическая жизнь быстро и жестко напомнила всему
человечеству и каждой стране, что научные методы
решения проблем общественного устройства никогда не
могут быть оставлены без внимания. Самым ярким
примером является разрушение СССР. Для этого оказалось
достаточно идеи независимости. В условиях отсутствия
научных ограничений эта идея превращается в самое
мощное средство разрушения любого государства, для
приведения в действие которого не требуется ни
военная, ни экономическая мощь. Достаточно возбудить в
сознании людей идею независимости, предполагающую для
всех право делать все, что они захотят, как она
порождает цепной процесс разрушения всего, которому не
может противостоять ни одна страна, ни СССР, ни США,
ни Китай, никто другой, ни человечество в целом. Идея
независимости является главным источником
мировоззренческого терроризма, ведущего все
человечество к гибели.
Не менее ярким примером является дальнейшая судьба
всех бывших стран социализма. Без применения научных
средств решения своих проблем все они оказались в
положении, в котором не только серьезно разрушены
материальные основы жизни, но и нет надежд, чтобы на
основе возврата к эволюционному пути развития
капитализма быстро устранить эти разрушения и когда-
либо догнать развитые страны мира.
Не менее жесткому испытанию подверглась и самая
богатая страна мира США, считающая свой путь развития
идеалом общественного устройства, достойным признания
во всем мире. Террористические акты 11 сентября 2001
года показали всему миру, что пренебрежение к научным
методам развития страны и всего человеческого общества
может легко привести к тяжелым последствиям для них,
вплоть до их полного уничтожения, причем путем
применения их собственного сознания, их собственной
военной и экономической мощи, а не какой-то внешней
силы.
Не удивительно, что при таком состоянии человеческого
общества вновь появился интерес к радикальной научной
его перестройке, и этот интерес возник снова в России.
В ней возникла высшая нужда в научной перестройке и к
тому же эта нужда была обусловлена первым неудачным
опытом ее проведения на основе марксизма.
Новую попытку научного переустройства России, несмотря
на трагический результат первой попытки, нужно
приветствовать и всячески поддерживать, ибо только
научная перестройка общества способна радикально и
успешно решить все его проблемы, и только она должна
быть основой перестройки любой страны и всего
человеческого общества. Причем в поддержке этой
попытки, разработке, рассмотрении и реализации ее
объективных результатов должны принять участие не
только вся Россия, но и все страны мира, хотя она и
была сформулирована только в России и только для
России.
Прорыв к лучшей жизни нужен всем странам мира,
независимо от уровня их благополучия, ибо предела
благополучия, как и предела желания его достигнуть
быть не может. Ведь благополучие не сводится только к
количеству хлеба насущного, а предполагает
удовлетворение всех потребностей человека, с помощью
которых он может обеспечить себе здоровую, счастливую
и продолжительную жизнь.
Воспользовавшись инициативой В.Путина, каждая страна
вправе и даже обязана сознательно поставить себе такую
же задачу и начать ее решать самостоятельно или
совместно с Россией, а затем применить любое научное
решение, каким бы дерзким и революционным оно не было,
если оно объективно ведет к такому же дерзкому прорыву.
Для участия в этом процессе никто не должен ждать ни
каких-либо приглашений, ни результатов, которые будут
получены в России, чтобы затем принять решение: за или
против научной перестройки. Участие в этом процессе
является обязанностью любой страны и ее граждан,
особенно тех, для кого решение рассматриваемых
вопросов представляет должностную обязанность в связи
с их научной или государственной деятельностью.
Прекрасным поводом для начала такой работы во всех
странах мира является инициатива прорыва, объявленная
В.В.Путиным, и в еще большей степени анализ этой
инициативы, проведенный в данной работе.
Отказ от участия в научной перестройке своей страны, а
также отказ от объединения усилий всех стран в этом
направлении означал бы, что данная страна и все
человечество сознательно хотят причинить себе вред и
даже себя уничтожить. Для такого отказа нет никаких
уважительных причин. Ни один из возможных аргументов
не может быть убедительным. Например, ссылки на то,
что наука еще слишком слаба, чтобы успешно решать
такие задачи, что эволюционный путь развития оказался
более эффективным, чем революционный, что ошибки науки
могут приводить к опасным катастрофам и т.д.
Наука действительно может не дать сразу нужные
решения. Но без постановки какой-либо задачи и без
стремления ее решить наука никогда не станет сильной,
способной решить все. Человечество будет вечно ползать
по земле и никогда не пересядет на автомобиль,
самолет, ракету, пока не поставит и не решит
соответствующие задачи. Ничем не отличается от этих
примеров и задача научной перестройки общества. Более
того, как уже говорилось выше, эта задача не только
может быть решена, но она уже решена в научной части в
конце ХХ века. Наличие этого решения позволило увидеть
в инициативе В.Путина не только важную задачу России,
но и задачу вселенского масштаба, в решении которой
должен приять участие весь мир.
Рассматривая претензии эволюции на свое преимущество
перед революцией, можно сказать, что это преимущество
придумано искусственно для целей, далеких от научной
перестройки общества. Преимущество существует лишь в
случае, когда ползающий по земле человек пытается
пересесть на автомобиль, самолет, ракету, которые в
силу ошибок при их создании не способны выполнять свою
функцию и даже опасны из-за этого для жизни человека.
То есть эволюция обладает преимуществом перед
революцией только в том случае, когда революция
опирается на ошибочное научное знание. Во всех
остальных случаях обращение к эволюции, как лучшему
способу существования общества, равносильны призывам
рабовладельцев, феодалов, капиталистов, коммунистов,
фашистов и т.д. к сохранению их общественной
идеологии, поскольку с помощью эволюции они могут
продлевать бесконечно свои особые привилегии в жизни
общества, которые их устраивают, но против которых
выступают все те, чьи права эти привилегии нарушают.
Что касается возможных трагических последствий от
научных ошибок, то их нужно рассматривать как важное
основание для совершенствования научных оснований
перестройки общества и недопущения в них опасных
ошибок, но ни как основание для прекращения научных
перестроек. У человечества нет такой роскоши, чтобы
отказаться от науки из-за риска научных ошибок и
предпочитать эволюцию революции. Без науки оно вообще
прекратит развиваться и закончит свое существование
подобно диким животным, населявшим землю в прошлом,
которые в силу природной ограниченности их
интеллектуальных способностей могли пользоваться
только эволюционным путем развития.
Подводя итоги рассмотрения кризиса мировоззрения можно
уверенно утверждать, что если человечество однажды
встало на путь научной перестройки общества, как это
произошло в России в начале ХХ века, оно уже не имеет
права сходить с этого пути, столкнувшись с неудачей.
Оно обязано профессионально, а не на ⌠авось■ выяснить
причины неудач, устранить их и добиться, наконец,
долгожданного успеха. Альтернативы этому пути нет.
Причем в анализе причин неудач должны рассматриваться
не только возможные ошибки науки и ошибки в
практическом воплощении научных проектов, но и не
менее опасная сознательная борьба ⌠науки■ против
научной истины. Только в этом случае успешно и в
короткие время могут быть решены самые сложные
проблемы. Доказательством этому являются все примеры
решения проблем в естествознании, технике, новых
технологиях. Но лучшим и самым важным примером
несомненно станет рождение субстанциализма и его
практическое применение.
Приведенные выше положения, конечно, не исчерпывают
все важнейшие положения, касающиеся причин и условий
применения науки, но они вместе с исходным принципом
науки четко определяют, каким образом должна вообще
проходить научная перестройка общества, если она
ставит своей целью достижение успеха в обществе.
Они позволяют объективно оценить любую инициативу как
по научной, так и по любой другой перестройке
общества, сделать ее понятной и прозрачной для каждого
человека, начиная с ее исходных принципов и на любом
этапе процесса ее реализации, вплоть до получения
конечных результатов.
В этом и состоит суперважность инициативы В.Путина.
Хотя в ней не приведено ни одно из названных
соображений, она подсознательно опирается на них уже в
силу того, что она обращается к помощи науки. А
значит, она стимулирует, в силу той же причины,
выделение исходных положений науки в сознательном виде
и оказывается причастной к этому процессу.
Под влиянием обращения к науке к этим положениям
неизбежно придет каждый человек, как только он придет
к вопросу и попытается серьезно и глубоко понять,
почему мы должны обращаться к помощи науки в решении
проблем общественного строительства или других
проблем. Эти положения выводятся из самого назначения
науки, даже до обращения к конкретным средствам
решения задач. Наоборот, конкретные средства решения
задач, например, предложенные В.Путиным, сами могут
быть определены и объективно оценены только с помощью
этих исходных положений.
Уровень осознания исходных положений науки и проблем
их разработки полностью определяет набор конкретных
средств решения задач и уровень их обоснования.
Итак, новый этап научной перестройки общества, чтобы
он не повторил судьбу первого этапа или, еще хуже, не
привел к всеобщей катастрофе всего человечества,
должен в высшей степени ответственно отнестись к
выбору научного основания и методологии перестройки и
создания дерзкого плана прорыва.
В какой мере отвечает этим условиям новая попытка
совершения прорыва в развитии России на основе науки,
сформулированная В.Путиным?
Первая часть его мысли, касающаяся необходимости
амбициозного прорыва с помощью науки, безусловно,
верна и содержит объективное понимание единственно
возможного пути выхода из кризиса. Ведь без науки
нельзя создать не только амбициозный план, но и план
вообще. В первой части хотелось бы только заменить
слово амбициозный на слово дерзкий. По-моему, оно
больше подходит для обозначения главной цели любой
страны, которую она хочет достичь с помощью науки, и к
тому же оно не несет в себе оттенок авантюризма и
популизма.
К сожалению, вторая часть его мысли, касающаяся
конкретного решения научной перестройки, должна быть
отвергнута и так же категорично, как признана первая.
Ее ни при каких обстоятельствах нельзя отнести к
объективному научному решению. Она не опирается ни на
исходные принципы науки, приведенные выше, ни на опыт
решения подобных задач в прошлом, ни на имеющиеся
новейшие научные достижения в этой области. Хуже того,
все ее конкретные решения, исключая саму постановку
задачи, не являются верными и не позволяют осуществить
прорыв в принципе.
Неудовлетворительное решение проблемы прорыва в выборе
конкретных средств совершения прорыва не умаляет
значение инициативы В.Путина. Оно не позволяет ей
отнести на свой счет лишь высший уровень этого
значения, который может быть только в том случае, если
и конкретные средства совершения прорыва будут
определены правильно и приведут к успеху. Поскольку
принятые решения не позволяют данной концепции прорыва
осуществиться в принципе, ее негативное воздействие
может проявиться лишь в новом разочаровании в
возможностях достижения успеха с помощью науки. Чтобы
это новое разочарование не наступило и не усилило и
без того огромное разочарование в возможностях науки,
порожденное кризисом мировоззрения, имеется
единственная возможность, состоящая в том, что все
допущенные ошибки будут устранены с помощью данного
исследования, раскрывающего содержание всех главных
ошибок, причины их происхождения и дающего
альтернативное решение проблемы прорыва.
Неудовлетворительное решение проблемы прорыва было
предопределено тем, что В.Путин взялся сам решать
проблему, которую должна была решить наука, а не
Президент. Конечно, Президент любой страны вправе сам
дать научное решение какой-либо проблемы, но только в
том случае, если он сочетает в себе и качества главы
государства, и качества ученого. Причем, как ученый,
он должен не просто обладать огромными знаниями и
потенциалом возможности решения стоящих перед ним
проблем, как, например, Маркс, Ленин. Он должен быть
ученым, которому удалось объективно решить проблемы по
всем поставленным выше вопросам, то есть разработать
Субстанциализм, либо найти их готовые решения в
научной литературе. Увы, таких качеств ученого у него
не оказалось. Не оказалось их и у его научных
советников.
Неудовлетворительное решение могли быстро исправить
главные научные организации России: РАН, элитные ВУЗы,
но не потому, что им удалось разработать
Субстанциализм, а потому, что они обладали знанием о
существовании Субстанциализма и разработанной в нем
идеологии дерзкого прорыва, не имеющей альтернативы,
которая позволяла, в случае ее государственного
признания, начать немедленный прорыв и добиться с ее
помощью существенных успехов с первых же шагов, в
первом же году ее применения. К сожалению, наука
России не поддержала инициативу В.Путина. Она встала
на путь саботажа и инициативы В.Путина, и инициативы
Субстанциализма. У нее были для этого основания,
вытекающие из ее коммунистического прошлого, причем в
самом худшем его содержании.
Все это легко можно понять, а затем и прийти к
необходимости радикального изменения конкретных
средств совершения прорыва с помощью моих научных
работ под общим названием Субстанциализм, о которых
говорилось выше.
Для этого сначала нужно рассмотреть кратко, что
представляет из себя субстанциализм.
ВВЕДЕНИЕ В СУБСТАНЦИАЛИЗМ
Субстанциализм - это учение об обязательных условиях
существования природы и ее явлений, без которых их
существование невозможно. Исходным понятием
субстанциализма является понятие субстанции,
содержанием которой является то, без чего явление не
существует. Поскольку условия существования природы и
ее явлений являются обязательными для их
существования, субстанциализм оказывается властью
природы. Поскольку субстанциализм является учением о
природе и ее явлениях, то он оказывается наукой.
Поскольку субстанциализм является учением о
существующем, то он оказывается теорией существующего.
Поскольку субстанциализм является знанием о природе и
ее явлениях, которое служит каждому человеку
непосредственным теоретическим руководством для
совершения им целесообразной деятельности, то он
оказывается мировоззрением. Иначе говоря, термины
власть природы, наука, теория существующего и
мировоззрение являются синонимами субстанциализма, а
он в свою очередь является их синонимом. Причем первые
четыре синонима являются такими синонимами,
объективное содержание которых тождественно
субстанциализму и не может быть разработано иначе, чем
сам субстанциализм.
В развитом виде объективное содержание всех пяти,
включая субстанциализм, синонимов одинаково, однако их
исходное понимание имеет различие. Субстанциализм
акцентирует внимание на обязательном первоначале.
Власть природы акцентирует внимание на ее
обязательности для всех явлений природы. Наука
акцентирует внимание на том, что она является
объективным учением, не указывая условий
объективности. Теория существующего акцентирует
внимание на том, что она является учением о
существующем. Мировоззрение акцентирует внимание на
том, что оно является теоретическим руководством для
человеческой деятельности. Поэтому в практическом
применении эти синонимы могут выбираться в зависимости
от необходимости подчеркнуть главное в конкретном
случае их применения. Синоним субстанциализм
желательно применять в том случае, когда необходимо
подчеркнуть все главные условия.
Термин мировоззрение имеет существенный недостаток. В
отличие от остальных синонимов, он не содержит никаких
акцентов в части своей объективности, что позволяет
каждому человеку свое мировоззрение выдвигать в
качестве фундаментального основания деятельности всех
людей и получать признание и поддержку других людей. В
жизни общества это проявляется в виде возникновения
различных общественных объединений, которые могут
оказывать на жизнь всего общества значительное
воздействие, проявляющееся нередко в виде различных
опасных для общества явлений.
Впрочем и все остальные синонимы субстанциализма, если
они разрабатываются без соблюдения субстанциализма,
ведут к тем же отрицательным результатам.
Обязательные условия существования природы и ее
явлений являются теоретическими средствами
субстанциализма. В силу своей обязательности они не
нуждаются ни в каких критериях истины типа
соответствия исследуемому явлению, практика критерий
истины и др. Критерием их отыскания в явлении служит
их обязательность для его существования. После их
отыскания они становятся теоретическими критериями
истины, критериями объективного познания явления или
решения любых задач.
Благодаря обязательности своих теоретических средств,
субстанциализм является объективным и не нуждается ни
в каких других доказательствах своей объективности.
Субстанциализм делится на всеобщий и специальный.
Также, очевидно, делятся и его синонимы: власть
природы, наука, теория существующего и мировоззрение.
Всеобщий субстанциализм - это субстанциализм,
определяющий обязательные условия существования всех
без исключения явлений, включая и власть природы.
Специальный субстанциализм - это субстанциализм,
определяющий обязательные условия существования
конкретных явлений: математика, физика, химия,
идеология общества, власть государства и т.д.
С рождением субстанциализма наука впервые получила
научное основание и теоретический критерий истины в
познании любых явлений природы, решении любых задач, а
также возможность достижения истины кратчайшим и самым
эффективным путем. До появления субстанциализма наука,
строго говоря, не могла называться наукой. Она была
алхимией, единственным методом действия которой был
метод проб и ошибок да некоторый учет предшествующего
опыта исследований.
Субстанциализм является всеобщим способом
существования природы и ее явлений, поэтому любые
знания науки и человечества также являются
субстанциализмом, но только субъективным. Объективным
они становятся лишь в том случае, когда в них удается
соблюсти требования объективного субстанциализма, то
есть обязательные условия существования.
Субъективных видов субстанциализма - огромное
количество. Их столько, сколько было, есть и будет
знаний у людей.
Субъективный субстанциализм и зародыши объективного
родились много миллионов лет назад вместе с первыми
понятиями явлений. Любое понятие явления это по
существу специальный субстанциализм, с помощью
которого человек приобрел возможность различать
явления, воспринимать их содержание и его значение для
его жизни. В зависимости от умения создавать и
применять понятия явлений, отражающие их
индивидуальность, содержание, результаты их
воздействия друг на друга и на человека, человеку
удавалось успешно решать задачи по обеспечению себя
необходимыми условиями существования.
Сегодня имеется множество видов субъективного
субстанциализма, созданных человеческим мышлением и
претендующих на место всеобщего субстанциализма,
правда без понимания того, что они претендуют на место
всеобщего субстанциализма. Их претензии ограничиваются
притязанием на роль основания в понимании природы и ее
явлений. К таким видам субстанциализма относятся
мистика, религия, философия, материализм, идеализм,
диалектика, диалектический материализм, логика, теория
познания, монадология, тектология, теория систем и др.
Все они возникли в разное время периода становления
человеческих знаний. По некоторым из них имеется
множество объективных доказательств их
несостоятельности, однако, они продолжают существовать
и пользоваться вниманием большинства населения земли и
даже среди людей, занятых профессиональной научной
деятельностью. Уникальным примером является
существование религии.
Все эти области знания можно рассматривать как попытки
человеческого мышления найти объективное основание
природы и ее явлений, с помощью которого можно было бы
понять и освоить любое явление. Но ни одно из этих
знаний не может представлять никакой альтернативы
всеобщему субстанциализму уже только потому, что ни
одно из них не считало и не считает власть природы
предметом своего познания и не имеет ни малейших
сознательных представлений о ее содержании и даже
определении этого понятия. Они еще не дошли до
понимания того, что основанием понимания природы и ее
явлений могут быть только обязательные условия
существования явления, без которых оно не существует,
а не произвольно выбранные основания, например, то или
иное понимание субстанции, законы диалектики,
предложенные Гегелем, материалистическое понимание
истории, предложенное Марксом. Не составляют
исключения и философия, и диалектика, хотя первая
мысль о существовании власти природы была высказана
философом и основателем диалектики Гераклитом. Эта
мысль не была поддержана философами и осталась
беспризорной в науке. В анализе всеобщих изменений и
взаимопревращений явлений они не смогли прийти к
выводу, что всеобщие изменения и взаимопревращения
явлений управляются обязательными условиями
существования явлений, едиными как для неизменности
явлений, так и для их изменчивости, а не какими-то
специальными условиями изменчивости явлений. При этом
они оставили без внимания позицию Аристотеля в этом
вопросе, который не раз подчеркивал, что главное в
познании явлений это не их изменчивость, а условия их
устойчивости и индивидуальности, и который обогатил
науку открытием трех таких условий, получивших
название законов логики. Предложенные ими, вопреки
позиции Аристотеля, решения не обогатили науку, а
привели ее к тяжелым и опасным ошибкам.
Например, законы диалектики Гегеля оказались не
законами, определяющими изменение и развитие явлений,
а иным названием процессов изменения и
взаимопревращения явлений, которые были известны
Гераклиту. Иногда известные процессы приобретают
значение открытий, если удается доказать наличие в них
этого качества. Например, как говорил Эйнштейн, все
люди ползают по земле, считая ее плоской, но находится
один, который объявляет землю круглой. Гегелю не
удалось доказать наличие в известных процессах
содержания всеобщих законов, которым подчиняется
природа и все ее явления.
Произвольным оказалось и материалистическое понимание
истории, предложенное Марксом. Он не смог увидеть и
преодолеть главное противоречие своего понимания
истории, состоявшего в том, что он, с одной стороны,
интуитивно опирался в понимании истории на
обязательные условия сушествования явлений, а, с
другой стороны, отвергал их с помощью одного из них,
представленного всеобщей связью и изменчивостью
явлений. Проявилось это в том, что он построил с
помощью понятия субстанции теорию стоимости и с ее
помощью теорию эксплуатации, а затем объявил их
результаты и сами теории имеющими значение лишь для
общества, обладающего определенным уровнем развития
производительных сил, с изменением которого эти теории
утрачивают силу, поскольку развитие производительных
сил общества изменяет все отношения в обществе,
включая экономические.
И теория стоимости, и теория эксплуатации оказались
ошибочными, поскольку Маркс не имел объективного
понимания понятия субстанции. Внешне это проявилось в
том, что теория эксплуатации опирается на теорию
стоимости, в которой эксплуатация отсутствует,
поскольку закон стоимости в капитализме не
нарушается. Доказательство эксплуатации осуществляется
с помощью введения другого понятия субстанции
стоимости в виде полезности труда, отличного от
принятого в теории стоимости, в качестве которого было
принято количество труда. Из-за необходимости
привлечения второй субстанции стоимости Маркс
почувствовал сомнение в правильности своей теории
стоимости, но так и не понял в чем причина его
сомнения. А причина, как выяснилось спустя более века
с помощью субстанциализма, состояла в том, что
полезность труда и разработанная на ее основе теория
стоимости оказались альтернативой субстанции
стоимости, теории стоимости и теории эксплуатации,
разработанных Марксом.
Ошибки в понимании теории стоимости и теории
эксплуатации конечно недопустимы, но не они являются
главными ошибками в его материалистическом подходе.
Построение теории стоимости и теории эксплуатации,
сделано оно правильно или неправильно, по своей сути
никак не связано с развитием производительных сил. Оно
обусловлено лишь содержанием власти природы и в
частности понятием субстанции как обязательного
условия существования явления, которому должны
подчиняться все элементы теории, какие бы в нее не
вводились в зависимости от потребностей общественного
развития. То есть в теории стоимости могут появляться
новые разделы в зависимости от развития
производительных сил, с помощью которых теория
предоставляет практической жизни теоретические
средства решения задач в конкретных областях
экономических отношений. Но суть теории при этом никак
не меняется, а только конкретизируется до уровня
потребностей практической жизни. Подсознательно Маркс
это понимает и скрупулезно соблюдает требование
имевшегося у него понятия субстанции в построении
теории стоимости.
Только благодаря соблюдению требования понятия
субстанции можно построить теорию стоимости. И эта
теория будет полезна, если требования понятия
субстанции соблюдены, и само понятие субстанции
определено правильно. Объективная теория позволяет
объективно решать все вопросы экономических отношений
в обществе, причем независимо и от уровня развития
производительных сил, и от желания людей,
господствующих в обществе или стремящихся к этому
господству.
Как показано в новом законе стоимости (12), теория
стоимости является вечной и неизменной. Она не зависит
ни от производительных сил общества, ни даже от
наличия товарных отношений в обществе. Она в своей
сути неизменна и для хозяйства Робинзона, и для
современного или любого будущего товарного
производста.
Без наличия таких качеств теория стоимости была бы
просто ненужной. Ее незачем было бы разрабатывать,
если бы ее содержание в своей сущности зависело не от
понятия субстанции, а от всеобщей связи и изменчивости
явлений или от уровня развития производительных сил,
которыми Маркс заменил произвольно всеобщую связь и
изменчивость явлений, или, в конечном счете, от людей
господствующих или добивающихся господства в обществе.
Поэтому, когда Маркс заявил, что экономические
отношения в обществе определяются не объективной
теорией стоимости, а господствующими в нем людьми, он
по существу отверг необходимость разработки теории
стоимости, включая и своей собственной. Вместе с тем
отверг он и власть природы как основание решения всех
проблем человечества. Он предоставил людям возможность
решать вопросы экономических отношений не на основе
власти природы и построенной с ее помощью теории
стоимости, а на основе решений господствующих в
обществе людей, находящихся либо под контролем класса
эксплуататоров, либо под контролем класса
эксплуатируемых, где и состав господствующих людей и
способ контроля определяются развитием
производительных сил общества. Он так и не понял, что
устройство и развитие общества, смену одной
общественной формации другой определяют не
производительные силы общества, а власть природы и
уровень ее освоения и больше ничто. Что власть природы
вынуждает общество развиваться: развивать
производительные силы, совершенствовать общественное
устройство, познавать, осваивать и соблюдать власть
природы. Что способ ее принуждения прост: все, что не
способно соблюсти власть природы, она упраздняет из
числа существующих явлений.
То есть вместо того, чтобы изменчивость явлений,
развитие общества и смену одной общественной формации
другой объяснить с помощью обязательных условий
существования явлений, которые всеобщи, вечны,
неизменны и обязательны для всех людей, он действует
наоборот. С помощью изменчивости явлений он навязывает
изменчивость обязательным условиям существования
явлений, лишая тем самым их статуса власти природы, а
общество и самого себя возможности понять, почему оно
изменяется и как оно должно изменяться, чтобы его
изменения были во благо человеку.
Объективный субстанциализм родился в 1991 году (10),
когда впервые удалось сформулировать первое
обязательное условие существования явления - понятие
субстанции. Первая версия субстанциализма содержит ряд
теоретических средств всеобщего субстанциализма и
краткую информацию о некоторых решениях, полученных с
его помощью в методологии и теории познания и в теории
общества. Она была представлена в виде проекта,
предлагавшего всем научным организациям принять
участие в дальнейшей разработке субстанциализма по
трем названным направлениям. Проект никто не
поддержал, и его реализацию автору пришлось продолжать
в одиночестве, как и всю предыдущую работу по созданию
субстанциализма (1-9), завершившуюся его созданием.
В 1998 году вышла вторая версия субстанциализма (12-
16), в которой были уточнены теоретические средства
всеобщего субстанциализма, развиты теоретические
средства методологии и теории познания и даны решения
всех главных проблем общественного устройства и
развития. Она (12; 13) была представлена различным
научным, государственным и политическим организациям с
предложениями принять содержащиеся в ней научные
решения актуальных вопросов общественного устройства к
освоению и практическому применению. Она была
представлена также ряду средств массовой информации, с
предложениями начать в них систематическое освещение
имеющихся научных решений и хода их освоения. Все
предложения остались практически без внимания, хотя
некоторые сдвиги все же произошли. Был получен ряд
заключений по представленным материалам, проведена
одна публикация в газете, предоставлена возможность
выступить на конференции с докладом. К сожалению,
этого оказалось слишком мало для того, чтобы наука и
общество серьезно восприняли новые научные решения, и
приняли активное участие в их признании, освоении,
применении и дальнейшем развитии.
В настоящее время ведется работа над третьей версией
субстанциализма, в которой значительное внимание
уделено развитию всеобщего субстанциализма, а также
продолжено развитие двух специальных видов
субстанциализма: Методология и теория познания, и
Идеология цивилизации.
Три эти дисциплины субстанциализма или науки являются
ключевыми для всей науки и всей человеческой
деятельности. Они составляют научное основание
цивилизации и фундамент идеологии дерзкого прорыва,
без которого она просто невозможна. Это вытекает из
содержания этих дисциплин и их ключевой роли для всех
остальных дисциплин науки. Всеобщий субстанциализм
содержит теоретические средства, которые являются
обязательными для всех дисциплин науки. Методология и
теория познания содержит теоретические средства,
удовлетворяющие требованиям власти природы, которые
раскрывают то, как всеобщий субстанциализм должен
применяться для познания любого явления природы и
решения любой задачи. Идеология цивилизации содержит
теоретические решения главных проблем общественного
устройства и развития, удовлетворяющие требованиям
власти природы.
Субстанциализм, взятый в целом, то есть со всеми
дисциплинами науки, в которых сознательно будет
применяться всеобщий субстанциализм, составляют
научное основание цивилизации и идеологию прорыва в
целом.
Разработанная мною идеология дерзкого прорыва и
представленные в ней дисциплины не имеют
альтернативы, поскольку Власть природы была
разработана впервые в истории науки, и только после
этого могли быть на ее основе разработаны две другие
дисциплины.
Власть природы является универсальным и достаточным
основанием для возникновения, существования, развития
и исчезновения любых явлений, включая любые явления
жизни человека и общества: жизни и смерти, процветания
и нищеты, терроризма и антитерроризма и т.д. Без
существования власти природы невозможно существование
никаких явлений природы, ни самой природы, ни науки,
ни людей, ни человечества и т.д. Поэтому она является
универсальным, не имеющим альтернативы основанием
решения любых проблем человечества, что и
продемонстрировали разработанные на ее основе
названные выше дисциплины. Она является прекрасным
основанием для объективной оценки любых общественных
формаций, существовавших в прошлом и существующих
сегодня, любых инициатив по реформированию общества,
позволяющим обнаружить и устранить в них ошибки
задолго до того, как они причинят вред обществу или
покажут свою научную несостоятельность в достижении
намеченных в них целей.
Была проведена такая оценка важнейших общественных
формаций: капитализма и социализма, в которой были
открыты их главные ошибки и в частности причины
крушения социализма. В итоге было доказано, что на
смену капитализму и социализму должна прийти идеология
цивилизации. Идеология, которая признает научной
основой устройства общества власть природы и больше
ничто.
На земле еще нет ни одной страны, в которой власть
природы признается основой ее устройства и развития.
Поэтому всем странам и человечеству в целом еще
предстоит сделать такое признание, чтобы они могли
называть себя цивилизованными или цивилизацией. Без
такого шага применение понятия цивилизация к
человечеству или к отдельной стране означает: выдавать
желаемое за действительное. Нельзя считать себя
цивилизованным человеком, народом, страной,
человечеством и не признавать сознательно власть
природы.
Цивилизация и не могла появиться раньше рождения
картины власти природы. Ведь для цивилизации важен не
только факт признания существования власти природы,
интуитивно она признается всеми людьми и даже дикими
животными, но и знание ее теоретических средств, без
которого дикое животное так и останется диким и будет
довольствоваться лишь теми возможностями, которые ему
дают интуиция и практический опыт жизни.
Важно отметить, что освоение специальных видов
субстанциализма или науки не рождает цивилизацию, а
только подводит и подготавливает человечество к ее
рождению. Действительно, освоение тех благ жизни,
которые породило естествознание, не сделали людей
цивилизованными. Большинство людей на земле, даже в
среде науки, продолжают руководствоваться в своей
жизни теми же представлениями дикости и суеверия,
которыми их предки руководствовались в далеком
прошлом, когда естествознание еще отсутствовало.
Важно также отметить, что цивилизация не рождается ни
в день, когда появилась сознательная мысль о
существовании власти природы, ни даже в день, когда
родилась первая картина власти природы. Первое из этих
событий произошло 2,5 тысячи лет назад, благодаря
Гераклиту (20;21), второе √ в конце ХХ века,
благодаря автору субстанциализма. Однако ни первое,
ни второе событие не стали днями рождения цивилизации.
Чтобы рождение цивилизации состоялось, требовалось
признать власть природы основой устройства и развития
общества и немедленно начать освоение власти природы.
После первого события для этого требовалось начать
исследования, разработать картину власти природы,
начать ее освоение и дальнейшее развитие. После
второго события - требовалось признать разработанную
картину власти природы, начать ее освоение и
продолжить дальнейшее развитие. Ничего этого не
произошло. Общество оставило без внимания эти события,
будто речь шла не о власти природы, определяющей
судьбу всего мира, а о второстепенном событии, на
которое можно и не обращать внимание. Даже наука,
предметом особого внимания которой, несомненно, должна
была стать власть природы, оставила его практически
без внимания.
После Гераклита лишь Аристотель внес некоторый вклад в
решение проблемы власти природы, да и то не на основе
сознательной, а на основе стихийной постановки этой
проблемы. При этом он вплотную подошел к решению этой
проблемы, введя понятие субстанции и даже дав очень
близкое к истине ее определение как первой сущности
явления (22, т.1, Метафизика, с.157, 191), что
позволяло в последующем в короткое время решить
проблему в целом, но что, однако, не произошло.
Лучшее, что было сделано относительно власти природы
после Аристотеля и тоже на стихийной основе, стало
периодическое возвращение из забытия мысли о
существовании власти природы и ее решающей роли для
всего существующего. Причем эта мысль удостоилась
внимания весьма малого количества исследователей и
касалась не понимания власти природы в целом, а лишь
мысли о существовании неких всеобщих законов природы.
В число этих исследователей могут быть отнесены без
колебаний: Лейбниц, Кант, Гегель, Маркс, Энгельс,
Ленин. Из них лишь Гегель предпринял попытку
разработки всеобщих законов природы, которая оказалась
неудачной.
Проблема разработки власти природы осталась
практически беспризорной.
Проблема была трудной, но не настолько, чтобы для ее
решения потребовалось 2,5 тысячелетия. Причина была не
в трудности проблемы, а в том, что наука изменила
своим целям и задачам, которые она смело ставила и
пыталась решить в античный период истории, в период
зарождения объективного знания. Она избрала путь
приспособления к господствующему общественному
сознанию. Не будь этого, цивилизация могла родиться
вскоре после Гераклита, а результаты ее развития были
бы совершенно другие, нежели теперь. Встав на путь
приспособления, наука настолько приспособилась, что
когда родилась первая картина власти природы, наука
отреагировала на нее в полном соответствии со своей
новой ролью в обществе, в которой нет места смелым
целям, задачам и объективным решениям. Ниже мы
рассмотрим ее отношение к власти природы, а пока лишь
отметим, что для перехода к цивилизации уже
оказывается недостаточным разработки картины власти
природы, а необходимо еще и преодолеть то состояние
науки, в котором она оказалась по собственной воле, а
также состояние общественного сознания, привыкшего за
многие столетия к новой роли науки.
Переход к цивилизации мог состояться при благоприятных
условиях вскоре после объявления Гераклитом о
существовании власти природы и ее всеобщей роли для
всего существующего. Объективные обстоятельства
помешали этому. С рождением первой картины власти
природы переход к цивилизации становится вполне
осуществимым даже в условиях, когда необходимо
преодолеть негативную инерцию и науки, и общественного
сознания, которую они приобрели за 2,5 тысячелетия
своего развития.
Переход очевидно должен состоять в том, что мы должны
перейти от теоретических средств существующего
общества к теоретическим средствам цивилизации.
Идеология цивилизации - это теоретический идеал
общественного устройства, который невозможно превзойти
в принципе. Многие поколения ученых, начиная с
Платона, пытались построить теоретическую картину
идеала общественного устройства, но их усилия не
привели и не могли привести к желанной цели.
Французские ученые-просветители предложили
цивилизованное общество, основанное на началах разума
и cправедливости. Французская революция, принявшая их
предложения в качестве теоретической основы устройства
общества, потерпела крушение. Причина поражения
проста. Французские ученые-просветители в своих
решениях не опирались на власть природы, а разум и
справедливость, в которых отсутствует безусловное
соблюдение требований власти природы, ведут к
результатам не только далеким от благородных целей,
которых пытались достигнуть с их помощью, но и весьма
опасным для общества. Конечно, разум иногда способен
приходить к гениальным догадкам, но успешно
реализовать их без помощи власти природы невозможно. У
французских просветителей была правильная мысль, что в
основе общественного устройства, развития и правления
должны лежать законы, а не мнения людей. Но точкой
опоры для этих законов должны были быть не просто
разум и справедливость, а власть природы. Разум √ это
всего лишь универсальный инструмент, с помощью
которого человек и общество организуют свою жизнь себе
во благо. Но если этот инструмент не опирается на
власть природы, он вместо блага может привести
человека и общество к поражению и даже к гибели.
Поэтому, говоря о разуме как о положительном основании
решения проблем человечества, нужно всегда помнить,
что эта мысль верна только в том случае, если разум
опирается на власть природы. Причем и власть природы
должна строиться не произвольно, а при безусловном
соблюдении данного выше ее определения как
обязательного условия существования явления.
В обширной работе, вышедшей в первой четверти ХХ
века, - П.И.Новгородцев. "Об общественном идеале"
(24), высказывается даже мысль о принципиальной
недостижимости разработки этого идеала. Она
справедлива лишь частично. Задача была неразрешима, но
лишь до тех пор, пока не была разработана картина
власти природы. К сожалению, в названной работе мысль
об общественном идеале ни разу не подошла к мысли о
власти природы, о возможности или невозможности
построения идеала на ее основе. После разработки
власти природы стало возможным разработать и идеал
общества √ идеологию цивилизации.
Интересно отметить, что Маркс стремился решить
проблему общественного строительства с помощью власти
природы и пришел при этом к выводу, что теоретический
идеал общества невозможен. Примером такого понимания
может служить высказывание Энгельса.
"Таким образом, конечных причин всех общественных
изменений и политических переворотов надо искать не в
головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной
истины и справедливости, а в изменениях способа
производства и обмена, их надо искать не в философии,
а в экономике соответствующей эпохи"(23, с.322).
Причинами такого понимания стали ошибки Маркса в
понимании власти природы. Для него власть природы
сводилась к трем законам диалектики, открытым Гегелем,
которые, по его мнению, признанному также Марксом,
определяют все процессы взаимосвязи и
взаимопревращения всех явлений природы. В рамках
субстанциализма эти законы оказались, как уже
говорилось выше, не законами Природы, а всего лишь
новым названием известных процессов.
Благодаря ⌠философской мудрости■ Гегеля они не стали
законами природы, а стали ошибками и Гегеля, и Маркса,
которых они могли бы избежать при более внимательном
прочтении и безусловном соблюдении фундаментальных
представлений о власти природы и Гераклита, и особенно
Аристотеля (22, т.1, Метафизика, с.137), подвергшего
резкой критике попытки последователей Гераклита
принять идею всеобщей изменчивости вещей в основание
их понимания. Аристотель искал такие основания не в
изменчивости явлений, а в их устойчивости.
Субстанциализм подтвердил правоту Аристотеля. Властью
природы являются не какие-то специальные условия
изменения явлений, а обязательные условия
существования явлений, их индивидуальности, которые
являются одновременно и условиями всеобщей связи и
взаимопревращения явлений. Три закона логики, открытые
Аристотелем, вошли в теоретические средства власти
природы, а три закона диалектики, открытые Гегелем,
остались за ее пределами. Для Маркса эта история
закончилась тем, что его материалистическое понимание
истории и разоблачение тайны капиталистического
производства посредством прибавочной стоимости
оказались не двумя великими открытиями, как их называл
Энгельс, а великими ошибками великого ученого,
приведшими социалистическую революцию в России к
тяжелому поражению. Таким образом, неправильное
понимание власти природы ведет к неправильному
пониманию явлений. Оно ведет к отрицанию возможности
существования и построения идеала общественного
устройства и развития. При объективном понимании
власти природы результаты получаются другие. Идеал
общества возможен и в принципе, и практически при
условии соблюдения требований власти природы.
Знание теоретических средств этого идеала позволяет
любой стране, независимо от уровня ее развития и
благосостояния, взять его в основу своего устройства
и развития и совершить дерзкий прорыв к высшему уровню
жизни и процветания, который может быть достигнут при
имеющемся уровне развития производительных сил. Если
это сделают ряд стран или все страны, то конечные
результаты будут лучше у тех стран, которые лучше
организуют освоение этого идеала и при этом совершат
меньше ошибок. Важной особенностью идеологии
цивилизации является то, что она активно способствует
интеграции всех стран в единое государство и
выравниванию уровня развития всех стран с помощью
новых экономических отношений. Таково краткое введение
в субстанциализм.
АНАЛИЗ АМБИЦИОЗНОГО ПРОРЫВА С ПОМОЩЬЮ НАУКИ
В ходе работы над третьей версией Субстанциализма была
проведена оценка новейшей инициативы по осуществлению
амбициозного прорыва с помощью науки, вскрывшая
ошибки, которые в принципе не позволяют этой
инициативе осуществиться практически, что и произошло
в действительности. После выступления Премъера
М.Касьянова, отвергнувшего прорыв, инициатива ушла в
тень и больше не поднималась. Причина, конечно, не в
М. Касьянове, а в нарушениях власти природы, которые
делают эту инициативу неосуществимой. В то же время
открытие и устранение ошибок позволяет инициативе
получить второе рождение и добиться уверенного успеха
в кратчайшие сроки, определяемые лишь способностью
государственной власти организовать признание,
освоение и применение субстанциализма.
Суть ошибок проста. Конечно, таковой она стала только
после открытия власти природы, построения на ее основе
методологии и теории познания и разработки идеологии
цивилизации, составивших фундамент идеологии дерзкого
прорыва. Без этого условия объективный анализ
амбициозного прорыва был бы невозможен.
Для начала анализа напомним сначала перечень
конкретных решений совершения прорыва. Это обращение к
науке для совершения прорыва, отрицание существования
универсального метода решения любых задач, выбор
системного подхода в качестве методологии прорыва,
поручение правительству разработки амбициозного плана
прорыва. К конкретным решениям нужно отнести и те,
которые не были названы, но которые автоматически
возникают в силу самого факта обращения к помощи науки.
Первое решение, признающее необходимым обращение к
науке с целью совершения прорыва, оказалось
единственно верным и достойным всеобщего внимания и
поддержки не только в России, но и во всем мире, так
как, во-первых, как уже говорилось, нет предела
совершенству и желания его достигнуть в каждой стране,
во-вторых, и это является самым главным, обращение к
науке для решения задач в любой области деятельности
челов | |