(О книге Хоцея "Есть ли бог?")

Лихачев и другие подобные ему деятели своими хилыми 
плечами и умами всю жизнь как могли поддерживали 
коммунистическую идеологию, а потом вдруг оказалось, 
что все они — идеалисты, и втайне от партии всегда 
верили в бога. Что ж, это действительно отвратительно. 

Но Хоцей-то чего разошёлся? К чему эта воинственность 
и энтузиазм прозелита? Откуда этот тон и псевдоучёная 
спесь? Или он себя возомнил основоположником атеизма? 
Откуда взялась его потребность плюнуть на то, что 
давно уже многократно оплевано и, вдобавок, расстреляно
 и взорвано? Даже инстинкту разрушения здесь вроде
бы негде разыграться. По крайней мере, здоровым 
инстинктам здесь точно места нет.

Наш век есть век очевидного крушения материализма. Но 
вовсе не потому, что происходит возврат к религии: 
этот возврат в большинстве случаев — мода и лицемерие. 
Нет, всё дело в том, что реально выяснилось: 
материализм есть отрицание духа, идеи, философии и  
вообще всякой мысли. Как только материализм остаётся 
наедине с собой, так он тут же неизбежно скатывается 
до "философии" потребления, прагматизма, материального 
комфорта, сытости и довольства, то есть перестаёт быть 
философией. Это и понятно: эпоха воинственного 
материализма воспитала у нас толпу голодных, вся 
"философия" которых сводится к мечте о сытой жизни. Но 
ещё более сие очевидно на Западе — там имеется толпа 
сытых, толпа ещё более самодостаточная, а 
следовательно, ещё более отвратительная. Но в обоих 
случаях перед нами именно толпа, которой нет дела ни 
до какой философии. Наше время таково, что философу 
более пристало молчать, как на кладбище, а не галдеть, 
как на митинге.

Реальная жизнь отрицает, не приемлет как материализм,  
так и идеализм. Ей и то и другое совершенно излишне,  
не нужно. Именно это и объединяет материализм и 
идеализм. Сегодня стало фактом, что философия не имеет
отношения к действительности. Она есть способ 
ПРОТИВОСТОЯТЬ действительности. И потому только  
идеализм может быть истинной философией. Так что 
воинственность Хоцея совершенно неуместна. Он полагает,
что его идеи заменяют бога, но если бог не нужен, то  
теории Хоцея — и подавно. 

Если материализм кому-нибудь нужен, то нужен он прежде 
всего самой философии. Он нужен именно как отрицание 
философии, как препятствие, преодолевая которое, 
философия становится собой, реализует себя. Так что
идеалисты вынуждены и за материалистов отдуваться и   
выяснять действительное положение и значение, смысл их 
философии. И тем не менее воинственность Хоцея,  
повторяю, неуместна, ибо излишняя воинственность
делает работу поверхностной, слишком легковесной для  
того, чтоб идеализму можно было ОТТОЛКНУТЬСЯ от неё.  
То есть я порицаю Хоцея не за то, что он враг 
идеализма, а за то, что он СЛАБЫЙ враг.

В самом деле, было бы величайшей ошибкой полагать, что 
за крикливым хоцеевским отрицанием бога кроется нечто  
значительное, какая-то положительная сила. Вернее, за 
этим отрицанием действительно стоит сила, но природа и
цена этой силы была хорошо известна ещё древним. 
Кажется, в школе Пифагора ученик первые четыре года  
обучения не имел права говорить и задавать вопросов: 
он должен был только молчать и слушать, молчать и 
слушать. Единственное положительное в работе Хоцея — 
то, что она отрицательным образом помогает нам оценить 
всю мудрость этого правила. Его рассуждения показывают,
 что случается и как отражается на философии, когда ею 
пренебрегают. По большому счёту с Хоцеем нельзя 
спорить, с ним вообще нельзя говорить о философии, ибо 
он в своё время недостаточно долго МОЛЧАЛ...

www.usoff.narod.ru